Предназначение подлинного искусства

Не следует ли запретить как порнографические «Яму» Куприна, «Выигрыши» X. Кортасара, «Лолиту» В. Набокова, фильмы Феллини и прочее, и прочее, включая практически всю античную культуру, которая, выражаясь словами В. Розанова, «вся проникнута ароматом мужского семени»?

Думается, ключевым для понимания поставленной проблемы могло бы явиться размышление 26-летнего Маркса в «Экоиомическо-философских рукописях 1844 года»:  «Отношение мужчины к женщине есть естественнейшее отношение человека к человеку. Поэтому в нем обнаруживается, в какой мере естественное поведение человека стало человеческим, или в какой мере человеческая сущность стала для него естественной сущностью, в какой мере его человеческая природа стала для него природой».

В том и состоит, в частности, предназначение подлинного искусства, чтобы «естественнейшее» отношение между мужчиной и женщиной, т. е. половое отношение, обнаружить как отношение «подлинно человеческое». И здесь - непроходимая грань между искусством и порнографией.

Порнография отупляет, низводит «бессмертное содержание души» до уровня скотского рефлекса, дегуманизирует человека, возбуждает у него животную похоть - и только. Как замечает английский критик Дж. Стейнер, анализируя откровенно порнографическую литературную продукцию, «после пятидесяти страниц «твердеющих сосков», «размыкающихся бедер» и «горячих рек», извергаемых и поглощаемых «исступленной плотью», дух вопит - не потому, что я обыватель, удушающий свое либидо, а потому что я испытываю бесконечную тошнотворную скуку».

Наоборот, подлинное искусство, делая даже самые интимные сцены предметом художественного наблюдения, ни в коем случае не отупляет душу, а пробуждает ее от отупляющего сна, и именно в этой созидательной по отношению к индивидуальной человеческой душе работе следует искать критерий подлинного искусства.